Ангелы крови - Страница 15


К оглавлению

15

Если господин Паланакиди интересовался артефактами Войн Воцарения, то велика вероятность, что им уже интересовались.

А если Кинби сильно повезет, то можно будет найти что-нибудь и о «пропавшей сестренке».


Старые кварталы. Той же ночью

Бесполезно измерять глубину тьмы.

Как бы глубоко вы ни погрузились, все равно внизу окажется вязкая бесконечность, в которой мелькают кошмарные тени и неторопливо шествуют беспредельно чуждые в своей извращенной жестокости, существа.

Здесь не существует таких понятий, как пощада, милосердие, жалость.

Здесь недоуменно переглядываются, услышав незнакомые слова – надежда, свет, доброта, сочувствие.

Тому, кто решится вести дела с тьмой, стоит помнить о том, что она готова платить только ту цену, которая устраивает ее саму.

Тьма не любит, когда продавец торгуется.

Ведь всегда проще отнять, чем заплатить.

Возможно если бы у человека, пытавшегося перевести дух, привалившись к каменной стене заброшенного дома было время для абстрактных раздумий, он пришел к таким выводам.

Но времени не было.

Мыслей в голове тоже не было, они улетучились несколько минут назад, когда в конце переулка, возник высокий стройный силуэт. Существо стояло молча и абсолютно неподвижно. Человеку оно напомнило изваяние Скорби, виденное им много лет назад в заброшенном храме.

С негромким шелестом существо раскрыло раскрыло огромные черные крылья. Переулок заполнила волна нестерпимого ужаса, обжигающего словно раскаленная лава и холодного, как тысячелетние льды.

Человек побежал, подвывая, словно раненый пес, спотыкаясь и падая, сдирая кожу с ладоней и коленей. С головы слетела новенькая модная шляпа. Он выбирал ее несколько часов, доводя до нервного срыва продавцов и наслаждаясь процессом.

Сейчас он не заметил потери, как не замечал струек крови, текущей по ногам из рваных ран на коленях.

Резко свернув в узенький переулок он с размаху налетел на мусорный бак и задохнулся от резкой боли в боку. Что-то хрустнуло, но он даже не заметил. Рванулся, неразборчиво заорал, дергаясь и бестолково колотя руками по своему, недавно еще белому, плащу, зацепившемуся за проржавевшее железо.

Ткань с треском, выстрелом прозвучавшем в мертвенной тишине глухого проулка, порвалась и несчастный, освободившись, побежал дальше.

Легкие горели, ноги онемели и заплетались, беглец их уже не чувствовал, его мотало от стены к стене. Постепенно усталость заполнила все, заслоняя даже ужас и человек остановился. Упершись руками в стену он с трудом заталкивал в себя воздух. Отдышавшись, выпрямился и сделал пару неверных шагов по переулку. Звуки шагов отдавались гулким эхом и гасли, умирая меж каменных стен давно покинутых домов. Человек не помнил, как попал сюда – в самое сердце покинутых кварталов на границе с Дымкой.

Но сейчас это его не волновало. Настороженно озираясь, он брел посреди переулка, боясь приблизиться к укрытым ночным мраком стенам. Спотыкаясь на непонятном хламе, человек брел к выходу из переулка, где ночная мгла казалась чуть менее густой, прислушиваясь к каждому шороху, стараясь ступать как можно тише.

Позади звякнуло и человек, оборачиваясь, подпрыгнул, вглядываясь в неясные тени. Ни малейшего движения. Облегченно вздохнув, он снова повернулся к выходу из переулка и судорожно вздохнул. Него смотрели бесконечно холодные глаза, в глубине которых плескалось, прикрытое льдом равнодушия, безумие. Ангельски прекрасное лицо было неподвижно, словно посмертная маска. За спиной чуть трепетали огромные черные крылья.

Стремительно выбросив вперед изящные руки с тонкими длинными пальцами, существо разорвало человеку грудную клетку.

Безнадежно пытаясь вдохнуть разорванными легкими, корчась от невыносимой боли, человек увидел как фонтанчиками хлещет кровь из его разодранной груди и почувствовал, как теплые капли падают ему на лицо.

– Странно. Какой теплый дождь, – подумал он и умер.


***

Дежурным по управлению оказался старый знакомый Кинби, сержант Берт Гловер. Седоватый мужик с характерными для людей из Ночи точеными чертами лица и бледной кожей, он давно уже должен был по возрасту выйти на пенсию, но даже инспекторы отдела кадров не заикались об этом, просматривая результаты квартальных тестов и рапорты о раскрытии.

Увидев Кинби, сержант заулыбался и протянул руку. Кинби с удовольствием обменялся с ним крепким рукопожатием, улыбнувшись в ответ.

– Рад видеть тебя, Берт.

– И я тебя, и я тебя. Лейтенант Марино у себя, – сказал он, не дожидаясь вопроса. – Подожди немного, сейчас пропуск выпишу.

Дожидаясь, пока сержант заполнит журнал посетителей, детектив поставил на стойку пакет с лапшой и одноразовым термосом с зеленым чаем для Марты, и осмотрелся по сторонам.

За время, прошедшее с его увольнения, практически ничего не изменилось, разве что все стало еще чуть более потрепанным и обветшавшим. Все так же потрескивала и мигала потолочная лампа в глубине вестибюля, привычно тянуло хлоркой из сортира, находившегося, сразу за лестницей наверх.

Кинби вспомнил, как однажды здоровенный доббер по кличке Два Оскала, обвинявшийся в вооруженном грабеже, попытался бежать через окно в этом сортире. Отрубив конвоира, он вышиб раму и принялся вылезать.

И застрял.

Основательная задница категорически отказывалась проходить через оконный проем. Вынимали героя под дружный гогот всей дежурной смены и подследственных, которым посчастливилось наблюдать это зрелище. С тех пор грозного Два Оскала знали исключительно как Две Жопы и криминальная карьера его неуклонно катилась под откос.

15